Агата

[iplfandom]

Название: Агата
Фандом: Мор (Утопия)
Пейринг/Персонажи: оригинальные персонажи, Шабнак.
Размер: мини, 1 145 слов
Категория: джен
Жанр: дарк, зарисовка
Рейтинг: G
Краткое содержание: Все ночные песни должны быть закончены на рассвете.
Дополнительно: написано для марафона «Осенние ужасы»

Спи, милая детка,
Замерла людоедка.
До утра людоедка
Тебя не найдет.

Спи, моя дочка,
Пока темною ночкой,
Пока темною ночкой,
Мама поет.

Камушки были маленькие, но о стекло ударялись, как самые настоящие градины. Наверное, как градины, потому что град в этих местах — большая редкость. Зимы холодные и сухие, даже снежки через раз лепятся. А когда град в прошлый раз разошелся — так она спала. Обидно потом было, просто до слез, но мама обещала, что в новом году обязательно снова град пойдет. Или осенью поздней, или ранней весной. Теперь стояло лето, в доме было душно до самой полуночи, пока прохлада не опускалась на землю, предвещая на утро росу.
— Эй! Пс! Ты уснула что ли?
— А вот и нет! — Агата выглянула в окно, едва ли не свесившись через подоконник второго этажа. Отросшие волосы пушились из заплетенных на ночь косичек, ночная рубашка съехала на одно плечо. Совсем еще девочка, хотя и повзрослевшая.
И совсем высоты не боялась. По водосточной трубе спускаться она давно научилась, а недавно положила за батарею тряпку, чтобы руки вытирать после возвращения — иначе очень уж заметно бывало, и как только мама не заметила темных ладоней на утро. И так Агата ловко лазила, что Сашка ей завидовал. Не потому что не умел так же, а потому что комната его на первом этаже была.
Сашка нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
— Ну, так пошли! Сколько еще ждать?
— Погоди, мама еще не легла. Через полчаса вылезу. Карауль пока.
Заслышав какой-то шорох у двери, Агата ловко юркнула обратно под простыню, а Сашка, пробормотав что-то себе под нос, отошел подальше в тень, чтобы не попасться под фонарем.
Ночами в Городе гулять не принято. Ночами только сироты выходят, если смелости хватает, и собаки бродячие.
Скрипнула ручка, на полу появилась полоска света.
— Уже легла, милая? — притворив за собой дверь, миролюбиво спросила мама. Волосы ее от лампы переливались золотом, а голос был бархатный, каким только сказки читать или песни петь. И она пела, каждый вечер пела колыбельную, и Агата каждый раз слушала, хотя уже полтора года считала себя для такого слишком взрослой.
Очень уж красивый был голос, таким не стыдно заслушаться.
Мама прошла через комнату, прикрывая окно. Агата шумно вздохнула и перевернулась так, чтобы было видно небо.
— Обязательно закрывать? — капризно спросила она, наблюдая, как защелка на самом верху рамы входит в свой паз. Опять на подоконнике прыгать придется, чтобы достать. Как назло проволока алюминиевая прямо пополам переломилась, а на ней такая удобная петля была.
— Конечно, милая. Шабнак-адыр ночью по улицам ходит, в окна стучится. Вот будет твое открыто — что тогда?
Агата поежилась. Из страшилок она тоже полтора года как выросла, но страшилки страшилкам рознь. И эта, про Шабнак-Адыр, ей не нравилась. Звучала некрасиво, а еще про нее разное говорили: что из костей мертвых она состоит, что ног у нее нет, что голос такой сладкий — глаза сами закрываются. Выдохнет тебе в шею, тут-то и…
— Мам, — попросила Агата, плотнее завернувшись в простыню, — спой?

Такая примета:
Пока песня не спета.
Пока песня не спета,
В окно не смотри.

Спи, милая детка,
А на раме отметка,
Тебя ждала людоедка
До самой зари.

— Мам, а мам. Почему ты никогда не заканчиваешь песни? — спросила Агата.
— Я заканчиваю, милая. Все ночные песни должны быть закончены на рассвете.
Агата сдвинулась на своем месте и похлопала ладошкой рядом. Матрас едва прогнулся, когда мама присела рядом и тронула ее кончик носа своим пальцем. Агата рассмеялась, ловя запястье, и в ответ тоже потянулась к носу. Мама не сопротивлялась, а потом поправила сбившуюся сорочку.
— Ребята говорят, мясники тоже песни поют, — Агата дернула плечом и попыталась застегнуть пуговицу на груди. — Смешно, они ж говорить не умеют.
— Это они по-нашему не умеют, — сказала мама. — А «по-своему» — еще как. Песни у них, знаешь какие красивые?
— Они их тоже только утром заканчивают?
— Обязательно. Незаконченная песня не дает злым духам подойти.
— Тогда почему нельзя начать песню, и так и оставить ее незаконченной? — спросила Агата, закинув руку себе за голову.
— Потому что тогда кто-то может закончить ее за тебя, — мама улыбнулась, сделавшись одновременно серьезной. — Очень важно, Агата, заканчивать на рассвете песни.

— Сашка? Сашка! — кричать Агата не решалась, потому шипела у каждого угла, и так громко, что у одной подвальной решетки на нее в ответ зашипела бродячая кошка.
— А ну, брысь!
Сашка, наверное, не дождался, — думала Агата, пробираясь через застройки к степи. — Ушли со Спичкой за невестой, а меня бросили!
От злости она бежала быстро, почти не разбирая дороги. За кусты цеплялась, платок зло тянула, столько зацепок ветвями поставила — жуть! — и как маме потом объясняться?
— Ах, я вас! — фыркнула она себе под нос, услышав шорохи со стороны реки. Рванулась следом, запнулась, по берегу сандалиями в воду съезжая. Здесь, говорят, от ближней юрты невеста ночами танцевать ходит. Не твирь она зовет, а тварей степных, кровью своей их кормит: из шеи и бедер. Так Спичка рассказывал. Говорил, пойдем вдоль канатной дороги к Жилке, потом на пятьдесят шагов по берегу — и наискось. Где-то на островах, говорил, она и танцует в темноте, а вокруг нее странное творится.
Агата сбилась на двадцать шестом шаге, стянула сандалии, забившиеся глиной и землей мокрой, босиком дальше пошла и по наитию. Вода теплая, трава между пальцами путается, а шорохи все где-то впереди, будто прячутся и за собой ведут. Ночью в степи ветер шелестит, а облака луну закрывают и открывают, и снова закрывают и открывают. Свет гуляет по далям, как волны на море, набегами, и стебли блестят, вода переливается, прохлада по мокрым ногам ползет.
Никого не найти, только шелест — и шорохи.
— Да и ну вас! — в сердцах фыркнула Агата, усевшись на берегу. Траву в пучок собрала, рванула и в воду швырнула. Бросили, ну надо же! Как сорняк какой, вот точно так же. — Ну, позовите меня еще куда!

Летом горизонт светлеет рано. Агата проулками добралась до дома как раз, когда темно-синий цвет полога сменился на молочно-голубой. Оскальзываясь на камне стен, она влезла в свое окно и принялась вытирать ладони от уличной грязи, а ступни — от уже подсохшей речной глины. Нужно было лечь в постель чистой, чтобы утром никто ничего не заметил.
От занятия ее отвлекли знакомые шорохи в коридоре, и будто кто-то бил маленьким молоточком по стенам. Тук-тук, тук-тук, тук-тук-тук.
Агата замерла, прислушиваясь, потом оглянулась на раскрытое еще окно. Сердце ее стучало гулко-гулко от волнения, и казалось, что набатом оно отзывается во всем доме. Молоточек приблизился — тук-тук, тук-тук-тук — Агата кинулась в кровать, натягивая на себя простыню. Едва успев, потянулась к грязной обуви, пряча ее у тумбочки, и укрылась почти с головой.
Замок скрипнул, дверь открылась.
Агату парализовало страхом, а бешено бьющееся сердце выдавало ее с головой.
Матрас позади прогнулся, и что-то теплое прижалось к ее боку, а на плотно зажмуренные веки наползла тень, будто кто-то склонился сверху.

Твоя песенка спета
Так послушай совета,
Ты открой глаза свету,
Не ругайся с судьбой.

— Ага-ата-а, — мягко пропел мамин голос. Что-то коснулось волос, поправляя выбившиеся пряди. — Давай споем, Агата.
Агата не шелохнулась, тяжко сглотнув мгновенно загустевшую слюну.
Щеки коснулись холодные пальцы, потом они же тронули кончик ее носа. Жесткие, твердые.
Костяные.
— Повторяй за мной, малышка.

Спи, милая детка,
Тебя нашла людоедка,
По следам людоедка
Увела за собой.