[Riya_Brion]

Название: Страшнее яви
Автор: Riya_Brion
Фандом: Мор (Утопия)
Пейринг/Персонажи: Даниил Данковский, А./ОЖП, ОМП
Размер: драббл, 900 слов
Категория: джен
Жанр: ангст, AU
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: измученное, отравленное твириновым дурманом сознание бакалавра Данковского рождает странные и жуткие сны
Предупреждения: ОМП, ОЖП, смерть персонажей
Дополнительно: мерзкие розовые сопли, вещие сны,авторские танатологи

Город не отпускает его даже во сне - промозглые улицы пахнут гнилью и вездесущей, дурманной твириновой горечью. Не хватает сил оттолкнуть этот образ, избавиться хотя бы во сне от бесконечного сплетения улиц и запаха трав. Во сне он идет по мертвому кварталу, и прозрачный, неестественно яркий и звонкий воздух жжет горло, прорываясь сквозь тонкую драпировку. Напряжение стягивает все тело, привычно грызет кончики пальцев - вот сейчас, сейчас выбежит припозднившийся бандит, сейчас, пальцы уже чувствуют спусковой крючок старого, на ладан дышащего револьвера, то крохотное давление, которое придется на него оказать, чтобы...
У вышедшего из переулка человека грубое, почти уродливое лицо, куртка измазана глиной. Даниил стреляет прежде, чем успевает разглядеть его, зафиксировать все эти признаки. Выстрел кажется оглушительным, бандит падает, отброшенный на мостовую, и быстро, необычайно быстро растекается из-под тела странная, бурая какая-то кровь. Он подходит ближе, склоняясь над неподвижным телом .
У мертвеца тонкое, светлое лицо с россыпью бледных веснушек на скулах. Рыжие волосы, длинные, как у художника, разметались по грязным камням, и несколько прядей легли на открытые серые глаза. Во взгляде, конечно, ни страха, ни осуждения - только отражение осеннего неба и помертвевшего от ужаса лица Данковского. По белой рубахе, пробитой точно напротив сердца, расплывается алое пятно.
Кто-то заслоняет свет, и, подняв голову, Даниил видит вдалеке двоих - мужчину в потрепанном черном плаще и невысокую женщину в тяжелом синем платье. А прямо перед ним, недовольно хмурясь, проверяет винтовку солдат Всемогущих Властей с белой палаческой лентой на рукаве.
Приговоренные двигаются так уверенно, что конвоиры даже не пытаются их подгонять. Поднявшийся ветер развевает светлые волосы Александра, треплет синюю юбку Софии, и она спокойно, как на приеме, подхватывает её, чтобы ткань не путалась в ногах. Даниил пытается подняться - и чувствует, что не может даже поднять голову, пытается крикнуть - и понимает, что слова застревают в горле.
Александр и София встают перед расстрельной командой. За их спинами - грязный пустырь, совершенно невозможный в этих обстоятельствах. Ветер приносит запах дыма.
Чей-то голос - гнусный, полный осознанием своей правоты и силы, - произносит почти равнодушно:
- Мы можем завязать вам глаза.
Александр вскидывает голову, откидывая с лица растрепавшиеся волосы, и смеется - почти неприлично громко, с ноткой безумия, но, вот странно, без страха:
- Чего ради?!
София молча качает головой. Кажется, ветер доносит запах её духов. Только кажется. Оцепенев от жуткого, мертвящего ощущения надвигающегося кошмара, прижатый к земле Даниил наблюдал, как солдаты снимают оружие с предохранителей, встают в ряд, готовясь стрелять.
Он увидел, как Александр молча берет за руку Софию, и как она, всегда казавшаяся твердой, как камень, делает один-единственный шаг к нему.
Медленно, растекаясь во времени, грянул залп.
И Даниил побежал. Оставаясь прикованным к земле, прижатым невыносимой тяжестью, он бросился вперед. Увязая в земле по колено, задыхаясь от поднявшейся боли в груди, он бежал через пустырь, и ощущение реальности происходящего становилось сильнее с каждым неловким движением. Он рвался вперед, разрывая пространство...
Чтобы увидеть, как пули навылет пробивают грудь и живот Александра, пронзают спину и плечи приникшей к нему Софии, которую он в последний момент попытался закрыть собой. Летят сквозь самого Даниила, не встречая сопротивления. Осознал с острой, навылет пронзающей горечью: не спас, не уберег, не пощадили...

Темнота комнаты режет глаза. Даниил садится, разметав постель, и трёт лицо дрожащими руками.
Сон, это просто сон - от беспокойства, от немыслимого для здорового человека количества лекарств, от твиринового дурмана. В данной ситуации это совершенно закономерно.
Это просто сон.
Только сердце болит как-то странно, будто пробитое в одной точке не ему предназначенной пулей

***

Густой, удушливый воздух с трудом вливался в легкие - казалось, дыхательные пути склеивались от одного соприкосновения с ним, что-то обволакивало горло затхлой гнильцой и забирало последнее. Грудь теснило, мучительно болела голова. Но он должен был успеть, успеть...
Постоянная спешка причиняет почти физическую боль, раздражение и страх жгут легкие, как чумной воздух зараженных кварталов. Под ногами - песок и прокисшая глина, и не побежать быстрее, не поднять головы, не вдохнуть...
Даниил бежит по заросшей алым мостовой, продирается сквозь густое марево. Под ногами отвратительно скользит и чавкает что-то склизкое, толстым слоем покрывающее камни. Голову он все-таки поднимает - когда точеные камни набережной Горхона сменяются знакомой мостовой Бронной улицы. Взгляд упирается в чистое, ухоженное здание начала века, в сплетения лепных ветвей над входом. Там, внутри, кто-то тянет его к себе, зовет надрывно и отчаянно, хотя уличный шум перекрывает любые звуки. Он взбегает по ступеням, вваливается в гулкий, пахнущий опавшими листьями подъезд, поднимается, ведя рукой по перилам, на третий этаж.
Знакомая дверь распахнута, из лабораторий доносится запах формалина и пыли. Тихий шелест рассыпается в мутной серости покинутых комнат, и в дверном проеме встает полуразложившийся, покрытый язвами труп в белом халате.

Он отшатывается прежде, чем успевает взять себя в руки. Потому что у женщины, склонившейся над ним, - черное, покрытое язвами лицо и холодные руки, и кровь пополам с гноем проступает на ткани платья.
Тени ветвей, брошенные уличным фонарем на всю комнату, мерно покачиваются на ветру.
- Ты что?..
Вспыхнувший свет развеивает морок. София стоит, склонившись над ним, и лицо у неё обеспокоенное. Александр застыл в дверях - это он зажег электричество.
Значит, он заснул за работой, в лабораториях. На знакомых стенах кабинета - обычная светло-зеленая краска. Никакой красной плесени.
- Простите. Ерунда приснилась.
София хмурится, и они с Александром обмениваются понимающими взглядами. Не говорят ничего, но Александр пересекает комнату и раскрывает окно, переставив с подоконника на стол фотографию, пересеченную черной полосой. Из-под стекла улыбается молодой человек с тонким, светлым лицом и длинными волосами. Даниил подставляет лицо холодному вечернему ветру.
Все закончилось. Все это закончилось и никогда не повторится.
Наверное, все даже хорошо.
Наверное...

@темы: драббл, Мор (Утопия), фанфик, джен, R-NC

Comments

[Ламира]

Хорошие у вас танатологи. Обаятельные)

[Riya_Brion]

Ламира, такие обаятельные, что только вылезли в кадр и уже обаяли? Я польщена))

[Caelibem]

Не то чтобы я увидел здесь мерзких розовых соплей : D
Эх, танатисты... Такие понимающие (;

[Riya_Brion]

Caelibem, спасибо. Все-таки, значит, получилось это показать

[Cornelia]

Да, славные танатологи. Прямо жалко птиченек.
А у Данковского ПТСР во все поля. Лечится ему надо )))

[Riya_Brion]

Cornelia, а что жалко? Я же ничего ещё не сделала
ПТСР там да, знатный. Большой такой, огромный. Аж жалко стало, что придуманный когда-то психолог с глубоко поэтичным именем Веник исчез, как не было