3 ЭТАП. Кинковый тур || 1 драббл, 2 мини

[Сердце, твирь и скальпель]

Название: Союз
Фандом: Мор(Утопия)
Пейринг/Персонажи: Артемий Бурах/Даниил Данковский, Даниил Данковский/Артемий Бурах
Размер: драббл, 930 слов
Категория: слэш
Жанр: юмор, PWP
Рейтинг: R
Задание:

Рейтинговая заявка

Артемий/Даниил, Даниил/Артемий. Хочется Артемия, который сам доходит до того, что хочет попробовать снизу, Даниил не настаивает.
Краткое содержание: Союз двух противоположных начал − непростая штука, особенно если они одного пола. Вопрос «кто сверху?» неизбежен.
Предупреждения/Примечания: 1) постканон, финал смиренников

На двадцать седьмом году жизни Артемию Бураху, молодому хирургу и хранителю старых традиций, выпало серьезное испытание − он влюбился. Не то чтобы это было хуже борьбы с песчанкой, оставившей, наконец, городские улицы. Но там он хотя бы знал, что делать. А тут приходилось идти признаваться, рискуя быть застреленным, без малейших гарантий результата.
− Не знаешь, что делать − доверься тому, кто знает, − шептал ему на ухо довольный Даниил Данковский, он же − предмет взаимных чувств. Хоть в этом Артемию повезло, − а пока что − снимай штаны.
− Что, вот так просто?
− А тебе нужны драмы и преодоления? Эпидемии не хватило?
− Ммм…
Ничего более связного Артемий выдать не смог, потому что Даниил ждать не стал, сам расстегнул ему штаны и вытащил то, что активно из них уже рвалось. И принялся с интересом исследовать, лишая Артемия остатков воли и вознося в небеса.
Все-таки права была Клара: можно соединить не соединяемое, можно! Нужно даже. Но чем-то придется пожертвовать. И проявить смекалку.
− Ойнон, − однажды спросил он в постели размякшего и оттого (как Артемий надеялся) готового к диалогу Даниила, − а почему бы нам не пойти дальше?
− Ммм? − тот был благодушен, Артемий изрядно постарался доставить ему удовольствие. Но гроза могла грянуть в любой момент. Все-таки отношения с мужчиной имели один сложный момент, который Артемий ещё не знал, как решать. В силу опыта, наработанного на женщинах, где этот вопрос не стоял вообще.
− Ну, ты знаешь. С проникновением. Как мужчине и женщине.
В черных глазах Даниила мелькнул огонек. Артемий напрягся, готовясь к неизбежному вопросу и последующему спору. Пока что он придумал только бросить монетку, чтобы определить, кто будет сверху. Но подозревал, что это − плохая идея, потому что удачливым из них двоих был именно Даниил.
− Можно, − неожиданно спокойно согласился тот, − у тебя ведь раньше не было анального секса?
− Нет.
− Тогда попробуешь себя в более привычной роли. Для начала.
Артемий пришел в полный восторг от этого предложения. На столь идеальное развитие событий он полагаться не смел. Все-таки его чувства были взаимными и этот столичный гордец его любил! О чем ещё можно мечтать?
Более острого наслаждения он никогда не испытывал. Седьмое небо, экстаз, блаженство и полное растворение в удовольствии. Даниилу, определенно, тоже понравилось: сбитое дыхание и крепкий стояк в ласкающей руке Артемия лгать не могли. Ни малейшего стеснения от роли «принимающего» Даниил явно не испытывал.
«Да какое может быть стеснение, он же страстный, горячий, как Везувий, а умелец-то какой! − блаженно думал Артемий, обнимая и не отпуская (да он в жизни больше объятий не разомкнет!) Даниила. − Их там в столицах учат правильным вещам. Но как же было сладко и тесно! Просто рай…».
Мать Бодхо была щедра к Артемию, так что член у него встал по новой.
− Ойнон. А можно ещё разок?
− Можно, − снизошел тот, − ложись на спину.
− Нет. То есть, давай так же, а?
Артемий поцеловал его в плечо. Посмотрел виновато и Даниил, неожиданно, смилостивился.
− Хорошо. Расслабься, я просто хочу поменять позу. «Наездник», слышал о такой?
Отъездил его Даниил знатно, к обоюдной радости. Восторгу Артемия не было предела: он как будто раньше вообще сексом не занимался, и представления не имел, что оно так бывает, хотя вроде бы на опыт не жаловался. Но чтобы вот так… ох, столица, совсем голову Артемию снес. Прекрасен во всем и достоин всего самого лучшего, что Артемий только сможет ему дать.
Счастье разливалось по жизни Артемия, как весна по степи, но не было безоблачным, несмотря на их весьма гармоничный союз. Роман с Даниилом наполнял его радостью, но самое вкусное перепадало не то чтоб часто. Артемий не спрашивал, потому что и сам понимал, в чем проблема. Жаловались уже на него, что больно. Причем женщины жаловались, а тут... нет, он не был груб, конечно, но мать Бодхо действительно одарила его сверх меры.
− Таким осадным орудием только стены ломать, − насмешничал Даниил, ласкающий член Артемия, − но форма хороша. Моя любимая. И работаешь ты им неплохо. Есть еще, конечно, куда стремиться, но пока сойдет и так.
Артемий, тяжело дыша, толкался ему в руку и думал о несправедливости мироустройства. Он попал в зависимость к этому змею ещё с первой встречи, полной ловушек из оказанных им услуг и сейчас все повторялось в точности. Он чувствовал себя слишком признательным и виноватым, и постоянно пытался это компенсировать, чем Даниил бессовестно пользовался. Ещё и высмеивал за размеры своим ядовитым языком. Правда, потом, им же, устраивал члену Артемия такое, что всякий гнев, как волной смывало. Но сзади подпускал редко.
Вот был бы у него чуть-чуть поменьше!
Но любая проблема имела разные пути решения, это они ещё в эпидемию выяснили. Наоборот должно было быть попроще. Или не попроще, но, в любом случае, абсолютно честно. Да и Даниил получает от этого удовольствие, значит, снизу тоже приятно.
− А давай попробуем поменяться? Ты сверху.
− О, поглядите-ка кто дозрел до лишения девственности!
− Хорош издеваться. Тебе ведь оно нравится?
Глаза Даниила сверкнули дьявольским огнем. Губы растянулись в предвкушающей улыбке.
− Тебе тоже понравится.
Первый раз особых впечатлений не оставил. Ни приятных, ни неприятных, как-то непонятно и очень непривычно, но Даниил и предупреждал, что так будет. Закончили дело ласками. На второй раз уже стало понятнее, чего и как. Было странно, но приятно. А вот на третий, когда он полностью расслабился… Артемию показалось, что он с ума сойдет от остроты накативших ощущений. Такого с ним никогда не случалось: его охватило безумие, да только не кровавое, а любовное, он чувствовал себя словно бык, которого обуздывают, подчиняют, загоняют в стадо. А Даниил этому всячески способствовал: упивался властью над ним, делал, что хотел безо всякого стыда и выглядел при этом так, что Артемия и вовсе уносило в неведомые дали.
Распутная столица, ох, распутная! Ну как такого к людям отпускать?
− Доволен?
− Ты почему молчал, что оно так? Почему не настоял сразу, что б поменялись?
Даниил рассмеялся.
− В любом плодотворном союзе приходится чем-то жертвовать. Но… обычно это окупается сторицей.


Название: Забытье
Фандом: Мор(Утопия)
Пейринг/Персонажи: Влад Ольгимский/Лара Равель
Размер: мини, 1627 слов
Категория: гет
Жанр: PWP, романс
Рейтинг: R
Задание:

Рейтинговая заявка

Младший Влад/Лара Равель. Секс в хибаре Влада, из мотива "завтра мы умрем". Влад ждет расправы за запертый Термитник, Лара - расстрела за покушение на Блока. Песчанка за окнами хибары тоже нагнетает. Попытка отвлечься, забыться и либидо возросшее от стрессовой ситуации.
Краткое содержание: Лара знает, что приличные девушки не спят с мужчинами до брака. А ещё Лара знает, что скоро ее расстреляют.
Предупреждения/Примечания: 1) Влад цитирует вот это стихотворение, оно же в эпиграфе

О, как милее ты, смиренница моя!
О, как мучительно тобою счастлив я,
Когда, склоняяся на долгие моленья,
Ты предаешься мне нежна без упоенья,
Стыдливо-холодна, восторгу моему
Едва ответствуешь, не внемлешь ничему
И оживляешься потом все боле, боле —
И делишь наконец мой пламень поневоле!(с)
А.С. Пушкин

Лара Равель знает, что не должна приходить сюда. Что приличные девушки не опускаются до такого. Что ее репутация будет разрушена.
Ларе все равно. Она опустошена и разбита, смерть уже окружила ее: Александр Блок ещё не вынес решения, но оно будет жестоким. Отец ее расстрелян этим человеком, и Лара умрет точно так же, даже не захватив его с собой. Так о чем теперь сожалеть? Ее добродетельная репутация уже разрушена ею самой. И то, что сейчас творится в хибаре возле станции, хуже уже никому не сделает.
− Лара, Ларочка, − горячо шепчет ей на ухо Младший Влад, осторожно подводя к топчану, − ты уверена? Я − дурной человек, но не настолько же.
− Уверена. Я тебе не нравлюсь?
− Ох, Лара! Нравишься. Ещё как нравишься…
У Влада горячие руки и лихорадочно блестящие глаза. Он тоже мечется в своем личном аду: его отец убит в Термитнике, но, поговаривают, там должен был оказаться вовсе не он. Страх, вина и отчаянье терзают Влада, хоть он пытается их скрыть, но Лара видит страдающих людей насквозь. Он сходит с ума, натыкаясь на стены, и в шаге от беды. Поэтому Лара пришла именно к нему: ему нужно утешение, а ей − утешать, это то, что она всегда считала своим призванием. Если она сумеет, хоть немного загасить пожар, терзающий его душу, значит, пришла не зря.
Пусть горит другое пламя. Мужчины знают, как его разжечь.
Влад целует ее жарко, нежно, потом жадно − ему вообще явно нравится это занятие. Поцелуями спускается по шее, распускает тесемки платья и припадает к плечам. Лара лежит, не двигаясь, и пытается быть смиренной. Не об этом она мечтала темными ночами, но ей и не положено исполнение желаний. Не заслужила.
− Лара, милая моя, я − такой дурак! Думал, ждал, боялся испортить тебе репутацию… но теперь все будет иначе. Теперь, я свободен! Ты − лучшая из женщин, я всегда знал, что это будешь именно ты…
Язык у него подвешен хорошо и Лара невольно улыбается.
− Тебе не нужно этого говорить. Я ведь уже здесь − в твоей постели.
Влад снова целует ее.
− И это делает меня счастливым! Ты − самая замечательная женщина на свете.
Его руки двигаются под ее платьем и сжимают небольшую ларину грудь. Его ладони накрывают ее целиком.
− Столько в тебе нежности, ласки, тепла, − бормочет он, обнажая ее и припадая губами к соску, − голубка моя белоснежная…
Лара рвано вздыхает. Лицо ее наливается жаром, а терзаемые, пылким Владом, груди следуют за ним. Она понимает, что он говорит это только потому, что так положено, но ей все равно приятно слушать. Ей всегда хотелось, чтобы ее любили и ценили, и ее жертвенность подкреплялась именно этим скрытым эгоизмом. Возможно, именно поэтому она не смогла пожертвовать чем-то значительным, что прославило бы Равелей и искупило вину отца.
− Славная, красавица моя, зачем же ты прячешь свою красоту? − С придыханием говорит Влад, окончательно стягивая с нее платье. − А мне показала. Чем я заслужил, Ларочка? Ты любишь меня?
− Люблю, − неловко врет она. У нее язык не поворачивается сказать правду. Да и кому она здесь нужна?
Владу так точно нет. От ее слов он сияет и начинает суматошно покрывать поцелуями все ее тело.
− Хорошо, ох, как хорошо! Я буду любить тебя сильнее всех, моя голубка…
Он сбрасывает одежду и с себя и Лара не выдерживает: украдкой разглядывает его тело. Влад поджарый, стройный и фигура у него красивая: широкие плечи, длинные ноги, узкие бедра и…
Наткнувшись взглядом на мужское достоинство Лара вспыхивает и закрывает лицо руками. Ой, зачем, зачем она пришла сюда?! Она думала будет проще, будет быстро: отдаст себя, искупит вину, утолит печали Младшего Влада и уйдет снова в туманную хмарь улиц, пропитанную болезнью. Но Влад не торопится, раскрывается перед ней и Ларе с каждой минутой становится все более стыдно.
− Ну, ну, не стесняйся, хорошая моя. Обними меня, приласкай и не стыдись того, что мы делаем. Помнишь, как там было у поэта? «О, как милее ты, смиренница моя!
О, как мучительно тобою счастлив я…»
− Я не могу, − жалобно отвечает Лара. Когда он отводит ее ладони от лица и покрывает поцелуями, в ней что-то переворачивается, − не могу! Влад, давай скорее…
Его пальцы ныряют ей между ног и исчезают, прежде чем она успевает испугаться.
− Скорее? Нет, Лар, ещё явно слишком рано, − удивляется он, − чего ты? У тебя есть, что ты любишь в постели? Скажи, я сделаю.
Лара впадает в панику все сильнее. И как же он не понял? Наверное, подумал, что раз она пришла сама, то знает чего хочет. И не объяснить, что это не так. Лара торопливо обнимает его, утыкаясь лицом в плечо. Вдыхает запах: странный, чужой, будоражащий.
Приятный.
− Нет, ты делай сам, как хочешь, хорошо? Я не знаю… не умею…
− Понял. Тогда расслабься.
Этого Лара уже никак не может сделать. Она дрожит, но не только от страха. Губы Влада продолжают посасывать ее груди, горячие ладони оглаживают тело, обнаженная кожа трется о кожу, волоски на теле встают дыбом… Лара больше не думает о смерти и вине, она не может думать ни о чем, кроме того, что сейчас с ней происходит. Ее руки неуверенно гладят Влада по плечам и спине, а тело наливается сладостью. Когда пальцы Влада снова оказываются меж ее ног, они задерживаются там надолго, а Лара тихонько стонет, выгибаясь. Болезненно-сладкие ощущения в теле пугают ее.
− Вот так, славно… а теперь можно? Ты готова?
− Готова, − шепчет Лара, закрывая глаза.
И тут же открывает их, слабо вскрикивая от боли. Влад двигается в ней осторожно, неторопливо, не отрывая взгляда от ее лица. Раскрывает ее тело, заполняя его до краев. Это странно и мучительно непривычно, хочется вытолкнуть чуждое и вернуть все, как было, но Лара терпит. Она кусает губы и впивается ему в плечи. Мотает головой, сбрасывая прядку, липнущую к вспотевшему лбу. Влад прижимается к ней, давит всем весом, скользя снаружи и внутри. Он тяжелый, но, лежа под ним, Лара может не думать ни о чем, слушая только свое тело и их общее, сорванное дыхание. Она начинает привыкать к его ритму, подстраивается, с удивлением понимая, что двигаясь, гасит боль и распаляет все больше пламени в своем теле.
Так вот почему… из-за этого женщины и попадают в беду, а мужчины творят безумства?
Толчки усиливаются, наслаждение нарастает, и Лара выгибается, изо всех сил цепляясь за Влада. Она кричит, не сдерживаясь, и хорошо, что хибара стоит вдалеке от жилых домов, не то ее непременно услышали бы. Влад, внутри нее, содрогается и спускает семя, блаженно постанывая.
Лара лежит на боку, накрытая одеялом и все ещё в объятиях Влада. Ей хорошо и совсем не хочется ни о чем думать. Потом. Потом она будет каяться и посыпать голову пеплом, а пока что ее все устраивает.
Влад гладит ее по спине.
− Я даже не знаю стыдиться мне или гордиться, − замечает он, − почему ты не предупредила, что я у тебя первый мужчина?
− Потому что это неважно.
− Ничего себе неважно! Я думал, девственницы на такие подвиги, как лечь в постель к мужчине, способны только после долгих уговоров. Что тебя сподвигло?
− Песчанка, − поколебавшись, отвечает Лара, − мы же все равно умрем? Но думать об этом постоянно невыносимо.
− Пыталась забыться? Хм. А что? Способ не хуже прочих. Но знаешь, мне кажется, скоро все закончится. Вспышки никогда не бывают долгими.
− Значит, меня расстреляет Александр Блок, за то, что я пришла с револьвером в Управу.
− Ларочка, ты серьезно этого боишься? Да если бы тебя собирались обвинить в покушении, то ты сидела бы сейчас в тюрьме, а не расхаживала свободно по городу. Полководцу не до тебя, он сцепился с Инквизитором и спешит вернуться на восточный фронт.
− Но меня могут арестовать после Совета.
− Тогда я дам Блоку взятку и тебя выпустят, − Влад целует ее в лоб, − не тревожься об этом, я разберусь. Спи, голубка моя.
И Лара слушается его, откладывая все заботы на завтра.
Утром она неловко одевается, надеясь сбежать до пробуждения Влада, но ничего не выходит. Влад красивый и Лара разглядывает его украдкой, пока не натыкается на его лукавый взгляд. Ей снова становится стыдно, а его исцарапанная спина приводит ее в смятение, ей хочется провалиться сквозь землю или бежать немедленно. Влад хохочет и требует, чтобы она обязательно пришла выхаживать его после «ран». У него вообще отличное настроение и Лара, с удивлением понимает, что и у нее оно повышается.
Влад останавливает ее на пороге.
− Лара, если будут последствия, обязательно скажи мне.
Она замирает. А если и, правда, будут? Она думала, что умрет и это не будет иметь значения, но что если она выживет и у нее будет внебрачный ребенок от Влада Ольгимского? Оглушивший ее ледяной ужас сменяется странным трепетом. Ребенок. У нее. Пусть и без отца, но…
Она его не отдаст.
− Спасибо, Влад, но я сама справлюсь. Я никому не скажу, кто отец.
Влад мрачнеет.
− Совсем меня негодяем считаешь? Я не собираюсь ломать тебе жизнь.
Лара сжимает зубы. Она уже готова защищать свое нерожденное дитя, сражаясь до последней капли крови.
− Я не дам его убить.
− Убить? Моего сына или дочь? И не думай даже. Я не об этом говорил. Ольгимские от своей семьи не отворачиваются. Я поступлю, как положено честному мужчине.
Лара вспыхивает.
− Но ребенка может и не быть.
− Это вопрос времени, − Влад хитро улыбается, − ты ведь придешь сюда ещё? Я вполне дозрел до создания собственной семьи, раз уж я теперь глава дома Ольгимских.
− Но Мария Каина…
− Я ей не нравлюсь. К счастью. Лар, я тебя не тороплю, ты подумай, пока. Но я и в самом деле считаю, что из тебя получилась бы чудесная жена.
Ларе кажется, что ее голова сейчас расколется от сотни распирающих ее мыслей.
Так не бывает. Это только в сказках богатые промышленники берут в жены бедных сирот. Но не настолько же Влад глуп, чтобы болтать заведомую ложь? Да и зачем, если она ничего от него не требует?
− Я должна подумать. К тому же, ещё ничто не закончилось. Мы можем мечтать или строить планы, но песчанка перечеркнет их.
− Будем надеяться на наших врачей.
Лара прощается, покидает хибару и шагает по городу. Вчера она знала, что делает, сегодня в полнейшей растерянности. Сумеет ли она создать жизнь? А уберечь ее?
Она не сразу понимает, что на улице что-то изменилось. А когда понимает, удивленно оглядывается.
Впервые за долгое время распогодилось, и солнце вышло из-за облаков.


Название: Подделка
Фандом: Мор(Утопия)
Пейринг/Персонажи: Юлия Люричева/Анна Ангел
Размер: мини, 1367 слов
Категория: фемслэш
Жанр: ангст, PWP
Рейтинг: R
Задание:

Рейтинговая заявка

Какой бы неприятной ни была Анна, она довольно красива и некто прельщается этой красотой. Любви и уважения ей не достается, к сексу принуждают шантажом или запугивают. Не насилуют, она сама соглашается, хоть и не хочет. Сомнительное согласие, равнодушие к желаниям самой Анны, грубость, унижения.
Краткое содержание: «Подделка нам неприятна теми самыми чертами, которые пленяют в оригинале».(с)
Предупреждения/Примечания: 1) ООС Юлии 2) насилие, сомнительное согласие 3) финал смиренников

«Подделка нам неприятна теми самыми чертами, которые пленяют в оригинале» − любимая цитата Ларошфуко у Андрея Стаматина и с некоторых пор Юля с ней совершенно согласна.
Ева была золотым перышком, музой, богиней. Анна, хоть и так же златовласа − дешевая, блестящая побрякушка. Но Ева разбилась о камни Собора, а Анна живет и умирать не думает. Как и сама Юля, хотя почти все их окружение, достойно распрощалось с жизнью. Кроме них двоих. Кого ж ещё навещать Юле, как не единственную, оставшуюся у нее подругу?
− Я сегодня такую шляпку видела, просто блеск! − нервно щебечет Анна, разливая чай.
Юля принюхивается, потом спокойно пьет. Интересно, отравит ли ее Анна в этот раз? И сколько она готова вытерпеть, чтобы дойти, наконец, до такого простого решения проблемы?
И что мешает ей сделать это: глупость или страх?
− Что же ты ее не купила?
− Ах, мне не пойдет. А вот на тебе, с короткими волосами, будет сидеть идеально! Хочешь, пойдем сейчас, примеришь?
− Не хочу, − лениво тянет Юля и едва не смеется, замечая жгучее разочарование на лице Анны. Вот так актриса из погорелого театра, даже простейших эмоций изобразить не может. Ее расчет так наивен, что читается слету: если увести Юлю из «Верб», отвлечь шляпкой, а потом проводить до «Невода», то снова в «Вербы» она не пойдет и ничего не будет. Юля сама приучила ее, что что-то происходит только на ее территории, Анны. Может, сломать эту уверенность и завести Анну к себе? Забавно было бы посмотреть на реакцию глупышки, когда она поймет, что правил для защиты нет.
Юля любит играть с Анной, как кошка с мышью. Пожалуй, она оставит эту идею на будущее.
− А просто прогуляться не хочешь? До театра и обратно? Мы так давно с тобой никуда не выходили…
− Там дождь собирается. Давай-ка останемся дома.
Со стороны − обычная беседа двух подруг, вот только они обе знают, что последнее слово останется за Юлей. Она отодвигается от стола и раздвигает ноги. Она, столь обожающая брюки, ради Анны носит юбки.
− Порадуй меня, Аннушка. Ты ведь у нас такая мастерица, такая умелица…
Анна сглатывает. Подходит и привычно опускается на колени.
− Юленька…
− Меньше слов, больше дела.
Анна сдается. Как и всегда, впрочем. Она не умеет бороться даже за себя, предпочитает прогибаться под любые обстоятельства. Послушно стягивает с Юли трусики, задирает ей юбку и устраивается между ног. Юля закрывает глаза. Она никогда не раздевается перед Анной − это было бы слишком похоже на настоящую любовную связь. Юля Анну не любит, Юля любит только то, как Анна ублажает ее. И свою власть над ней.
Чего у Анны не отнять, так это старания. Смирившись, она трудится изо всех сил. Язычок у нее ловкий, нежный, а сама она ластится, как белая кошка с картины в прихожей. И как у той кошки Юля, иногда, замечает в глазах Анны алые искры. Но что толку, если они никогда не превратятся в пламя?
Юля слегка изгибается и запускает пальцы Анне в волосы. Такие густые, золотые, шелковистые. Их так приятно перебирать, пока Анна работает языком. Хорошо… Грудь Юли часто вздымается, она коротко и прерывисто дышит. Анна начинает уставать и отстраняется.
− Юля, можно мне воды?
Оставленная в шаге от наслаждения, Юля без колебаний отвешивает Анне пощечину.
− Нет! Продолжай!
Анна скулит и морщится, но гнев в глазах Юли заставляет ее вернуться к делу.
Когда-то Юля была уверена, что сможет стать Хозяйкой и управлять чужими судьбами. Этого так и не случилось, но власть бывает не только мистической.
Наконец, приходит разрядка, и она отталкивает Анну. Та отползает к графину с водой и с опаской косится в ее сторону. Понимает, что проштрафилась.
− И мне дай.
Юля пьет воду жадными глотками. Между ног у нее горячо и влажно, иногда этого вполне хватает, и она покидает «Вербы» к вящей радости их хозяйки. Но не сегодня.
− Пошли в спальню.
Анна слушается ее и одно это кружит голову не хуже шампанского. Но дело не только в этом. Цирковые одежды летят на пол, украшения остаются − все, как Юля любит. Анна ластится к ней, из запуганной мышки превращаясь в томную кошку. Красивая, чувственная, гибкая. И пустая, как кукла. Ни малейшего сравнения с Евой, которая куколку только изображала. За это Юля презирает Анну, но влечения к ней это не убивает.
− Юля, Юленька, иди ко мне, − мурлычет та, встряхивая волосами, рассыпавшимися по круглым плечам, − скажи, я красива?
− Более чем. Самая заметная красавица города, − насмешливо говорит Юля, толкая ее на постель, − и как только в столице ещё не хватились? Может, написать им?
Лицо Анны искажается страхом. Она умоляюще складывает руки и раздвигает ноги, безмолвно предлагая себя в уплату за молчание.
− Не надо, ну зачем ты снова меня пугаешь? Ты ведь никому не напишешь, правда? Если я буду послушной.
− Да, так мы договорились. Я свое слово сдержу, а вот ты?
− И я сдержу, ты же меня знаешь! Хочешь, я для тебя станцую?
Юля вытягивается на кровати, разглядывая Анну. Танцует та неумело, но при таком теле это и неважно. Можно заставить ее делать многое, Анна и, правда, очень послушна. Заметив отсутствие интереса на первое предложение, она поводит бедрами и приподнимает ладонями тяжелую, красивую грудь с крупными сосками. Юля поддается искушению и мнет ее, взвешивает, теребит ярко розовые ягодки, не снимая лайковых перчаток. Анна раздвигает золотистые волоски между ног и начинает наглаживать себя − это одно из самых частых развлечений, Юля любит наблюдать за тем, как Анна самоудовлетворяется. Но сегодня этого слишком мало. Юле хочется наказать Анну за ее дерзость.
− Неси ленты. И ремень.
− Не надо! Юля, милая, дорогая моя, не надо! Давай я ещё тебя полижу, сделаем тебе хорошо…
− Ты плоха в этом, Аннушка. Сделаем то, в чем ты хороша.
Анна всхлипывает. Плачет почти натурально. Юля равнодушно вытаскивает сигарету и закуривает.
− Ты совсем меня не любишь!
− А кто тебе сказал обратное?
− Но я нужна тебе! Кто ещё с тобой будет такими вещами заниматься?
Юля выпускает дым изо рта.
− Стаматинские девочки меня обожают, я им щедро плачу. Жаль, Вера умерла, вот уж кто отдавался мне со всей страстью.
Заплаканное лицо Анны искажает ненависть. Юля содрогается от сладких мурашек. А может, доведенная до отчаяния Анна попробует ее задушить тем же ремнем, которого так боится? Дать ей возможность? Проверить?
С Верой Юля никогда не спала.
Но Анна не способна на поступок и ее злоба снова сливается лишь в крик:
− Дрянь, эта вульгарная девка! Лучше б ты ее порола, она заслужила!
− Жаль, что кто-то ее убил. Придется пороть тебя. Неси ремень.
Анна съеживается.
− Я… я пожалуюсь Кларе! Пусть опозорюсь, пусть весь город о нас судачить будет, мне все равно! Хозяйка тебя остановит!
− Хозяйка… − тянет Юля, туша окурок и щелчком отправляя его в угол, − а о Вере мы ей тоже расскажем? Кто заплатил Бураху за ее убийство? Давай тогда уж и коменданту об этом поведаем. Ох, повесят тебя, Аннушка…
Анна бледнеет. Падает к ногам Юли, целует их, заискивающе заглядывает ей в глаза.
− Ну что ты, что ты! Я пошутила! Ни к кому мы не пойдем, это наш маленький девичий секрет. И к Хозяйке Кларе тоже. Ладно?
− У тебя только одна хозяйка. Я. Неси ремень!
Анна больше не смеет спорить. Юля связывает ей запястья, завязывает рот и ставит на четвереньки. Ласкающее проводит по белым ягодицам, нарочно затягивая время. Анне нужно преподать урок, чтобы она как следует его запомнила. Ох, хороша, паршивка! Это идеальное для нее положение.
Алые следы расцветают на нежной коже, как цветы. Анна воет в повязку и рыдает, теперь уже искренне. Юля любуется ее позой и подрагивающими при ударах грудями, не отказывая себе в удовольствии их помять. Розовые складки между ног Анны так и манят прикоснуться к ним языком, но Юля давит в себе это желание. В этот раз она бьет только по заднице, не поднимаясь на спину. Сегодня она милосердна и ударов всего ничего. Между ног разгорается новое пламя.
− Все, Аннушка, − выдыхает Юля, развязывая ту и укладывая на бок, − на сегодня все.
Она прижимается со спины, поглаживая по красивым плечам и животу. Анна давится слезами и затихает. Юля просовывает ей пальцы между ног и трогает, все так же, не снимая перчаток.
− Я больше не буду. Я буду послушной. Не наказывай меня больше, − умоляет Анна.
− Не волнуйся. Скоро мы сделаем из тебя хорошую девочку, а хороших девочек не бьют. Что ты там предлагала до этого?
Анна становится с каждым разом все более понятливой. Она снова ныряет Юле под юбку, старательно демонстрируя раскаянье и готовность обслуживать. Ни одна из стаматинских девочек не способна на такую искренность. Ни за какие деньги не купишь такой покорности.
У подделок есть свои преимущества перед оригиналами: их куда легче сломать.

@темы: драббл, слэш, фемслэш, Мор (Утопия), мини, фанфик, гет, R-NC, Спонтанный зимний фест

Comments

[чайник прячется но вылезает жрать]

Подделка

Бр-р, страшно и отвратительно. Это я в хорошем смысле, понравилось, как описана такая мерзкая ситуация, очень интересно было почитать про такую Люричеву.

[Сердце, твирь и скальпель]

чайник прячется но вылезает жрать,
Спасибо. Тема рискованная, но, отчего-то захотелось написать именно о женской агрессии, об изнасиловании(почти) женщиной.
Насилие - это всегда жажда власти, я думаю. И ни капли любви. А Юля в каноне говорила Кларе, что хотела быть на ее месте и управлять людьми, но не получилось.

[sevasta]

Очень понравились два первых текста.
Артемий с Даниилом совершенно очаровательны. И очень живо написано)
А Влад с Ларой это вообще моя любимая пара, у вас они получились чудесными. Удивительно нежная и теплая история.
Спасибо!

[Сердце, твирь и скальпель]

sevasta,
Спасибо!

А Влад с Ларой это вообще моя любимая пара, у вас они получились чудесными. Удивительно нежная и теплая история.

Подделка

Ого, какая Юлия! Мне нравится такой фанон, что она немного монстр, еще и скучающий. Забористый фик получился, спасибо!

Забытье

И за такую нежную трогательную Лару спасибо! Надеюсь, это не фин_смирен. Хоть бы у нее тут все было хорошо.

[Сердце, твирь и скальпель]

Гелий,
Спасибо! Нет, это не финал смиренников.)

[Нечетный Воин]

Подделка
Ух!
Это жестко и ...горячо. Читается на одном дыхании, нравится, как прописаны характеры, хорошее противостояние персонажей. Анну даже жаль немного, и в то же время ее покорность почти восхищает.
Очень здорово обыграна и развита фраза Андрея про подделку. Спасибо!

Забытье
Влад с Ларой такие милые) Люблю эту пару. И такая нежная история, которой не было бы в каноне, но о которой - хотелось бы, чтобы она была. Спасибо)

[Naians]

Нечетный Воин,

Это жестко и ...горячо. Читается на одном дыхании,

Спасибо!

которой не было бы в каноне, но о которой - хотелось бы, чтобы она была.

Хочется иногда немного милоты, особенно в Море.)
Спасибо.
*автор снимает маску*