Заявка уже исполнялась, сорри за повтор.
Название: Ещё сгодится
Фандом: Мор (Утопия)
Пейринг: ОЖП (травяная невеста)/Лара Равель
Размер: мини, около 1000 слов
Категория: фемслэш
Жанр: драма
Рейтинг: R
Задание: «Лара Равель не так проста. По арту», есть влияние заявки «Кинк на болезненную ситуацию: Лара асексуальна, но хочет сделать хорошо любимому человеку, поэтому отвечает на его ласки. Тот ее обязательно любит. Ее покорность он принимает за ответное желание. Хочется подробно прописанного непонимания» (тур кинков)
Краткое содержание: дважды в год, весной и осенью, Лара ездит туда, где Горхон впадает в Змеиную реку
Предупреждения: татуировки, даб-кон
читать дальшеИмени своего она так и не открыла. В городе её называли «этой, с татуировками», а в степи отказывались произносить её имя, только плевались, когда Лара спрашивала.
Она жила одна, её юрта стояла там, где Горхон впадает в Змеиную реку. Пешком до Города оттуда было несколько дней пути, но она не чуралась поездов. Она не признавала никаких запретов и ездила, куда ей было нужно.
Лара давно приметила степнячку с покрытыми татуировками руками и шеей — та несколько раз в год заходила в скобяную лавку, которая когда-то была напротив «Приюта». Но заинтересовалась Лара ею только после Первой вспышки, когда Лара увидела на её лице странное выражение, заинтересованное и деловое, лишённое ужаса и обречённости, даже когда она смотрела на плачущих сирот и слушала о перенесённой беде.
Они разговорились, Лара пригласила её выпить чая. Её, как выяснилось, в Городе никто и никогда не приглашал к себе, будто её и не существовало на свете. Она смотрела на Лару с пытливым любопытством и говорила охотно и увлечённо, будто все эти годы ждала, когда найдётся благодарный слушатель. Слово за слово речь зашла о татуировках, и с тех пор Лара каждый год, весной и осенью, стала к ней ездить.
Никогда Лара Равель не любила своё тело, не заботилась о нём, как иные женщины, не ублажала маслами и не украшала драгоценностями. Только одно хорошее в нём и было: податливость и послушание. Оно всегда делало то, о чём просила его Лара. Теперь оно безропотно сносило уколы иголок и жжение красок, вводимых под кожу. Как со стороны Лара наблюдала за тем, как её кожа краснела, опухала и на белом теле расцветали алые цветы и зелёные побеги.
Той осенью, когда Лара была у неё в последний раз, твирь цвела, как никогда. Весь август ломило в висках, и Лара открыла окно поезда, чтобы не пропустить момент, когда травы останутся позади и наконец можно будет глотнуть свежего воздуха.
Но не только головная боль стала виной случившемуся. Горький запах нёс в себе хмель, вот отчего так вышло.
Она встретила Лару, стоя у своей юрты, высокая, с прямой спиной, всё ещё красивая несмотря на морщины — под степным солнцем кожа стареет быстро. Она была одета в кожаные штаны и лёгкую безрукавку, ноги были босы, открытые участки кожи обвивали вытатуированные колючие побеги, а на шее темнели резные бусы, которые подарила ей Лара. Если не считать того, из-за чего они поссорились, это было единственной платой, которую она приняла.
— У тебя должны быть розы, — сказала она, впервые проводя горячими сухими ладонями по телу Лары. Та посмотрела на себя словно со стороны: белая, мягкая, слабая. Розы. Когда-то очень давно Лара мечтала о том, что однажды получит в подарок букет. И вот как в итоге сложилось.
Она всегда была немногословной, за исключением тех часов, когда колола линии. Работая, она тихо, без выражения объясняла, что делает, а иногда пускалась в воспоминания или начинала рассуждать о своём ремесле.
Она родилась на Горхоне и готовилась стать невестой. Её забрал с собой инспектор, прибывший проконтролировать Проект Быков, но до Столицы не довёз: она сбежала на каком-то полустанке, за сотни вёрст от Города. Она жила то в одном степном поселении, то в другом, везде заводила друзей, везде впитывала местную мудрость и нигде не задерживалась дольше, чем на несколько лет. На Горхоне её не простили, когда она, уже после полудня жизни, вернулась. Не простили того, чему она научилась во время своего путешествия.
— Здесь умеют читать линии, но боятся их колоть, — говорила она, работая иголками над телом Лары. — Они хотели, чтобы я тоже боялась. Вот почему я живу одна.
Она говорила о том, что каждое тело подобно миру, о том, как линии, прочерченные на коже, изменяют линии, опутывающие город. В её словах было мало таинственного. Ларе казалось, её рассуждения так же просты и понятны любому, как рассуждения ткачихи о своём станке. Надо досконально знать свой инструмент, и тогда получится всё. Вот и весь секрет. Наверное, из-за этой кажущейся простоты Лара ей и доверилась.
Каждую весну и каждую осень на теле Лары расцветала ещё одна роза. Каждую весну и каждую осень песчанка не находила дорогу в Город, несмотря на то что многие предрекали, что радоваться рано.
Прежде чем начать новый рисунок, она проводила ладонью по старым татуировкам, будто оценивая прежнюю работу, обхватывала мягкие груди, разводила Ларе колени и опускалась между её ног. Лара благодарила своё тело за то, что оно должным образом отвечало на умелые неторопливые ласки. Как со стороны наблюдала она за тем, как учащается её собственное дыхание, чувствовала, как тяжелеет внизу живота. Старательно, как прилежная школьница, ни на минуту не отвлекаясь, она следила за тем, чтобы не выйти из роли простой наблюдательницы, не разрешала себе осознать, что всё происходящее происходит с ней, что это её плоть аккуратно размыкают, чтобы проникнуть внутрь языком. Пять лет Ларе удавалось отстраняться так, чтобы не зажмуриться от стыда, чтобы не оттолкнуть, не вывернуться из нежеланных объятий, не закрыться от чёрного от желания взгляда, пять лет помнила, что только ей под силу беречь Город от Второй вспышки.
Этой осенью твирь цвела как никогда, хмель разливался по Городу, и хотя уже несколько часов Лара дышала чистым воздухом, её сознание всё ещё оставалось затуманенным. Лара недостаточно владела собой, и когда её плоть набухла под ловкими прикосновениями языка, Лара напряглась, подалась прочь от прикосновений и простонала, едва осознавая, что произносит это вслух:
— Нет, я прошу…
Она замерла. Ничего не говоря, она не отрываясь смотрела на Лару блестящими чёрными глазами.
— Прости меня! — воскликнула Лара и руками прикрыла рот, будто надеялась запихнуть обратно это «нет», короткое слово, которое в итоге привело к такому количеству смертей. — Это всё твирь, она виновата, я как пьяная от неё.
Она не отвечала и не двигалась, будто сказанного было недостаточно и она ожидала чего-то ещё.
— Я обещаю, впредь я буду внимательной. Я больше тебя не огорчу, я буду делать всё, как тебе нравится.
Её рука взметнулась к бусам, так резко, будто хотела их сорвать, но она владела собой достаточно, чтобы сдержаться и не порвать нить, а аккуратно, через голову снять их и бросить Ларе под ноги.
— Вон отсюда. Больше не приходи.
Лара умоляла, падала в ноги и говорила, что людей надо спасти, они не виноваты ни в чём, виновата только Лара, не нужно наказывать их за её ошибку. Но она не слушала.
Когда Лара вернулась в Город, у неё снова разболелась голова. Запах твири тяжелел с каждым часом, и Лара не могла уснуть. Мысли о собственной бесполезности терзали её, она отчаянно думала, как же теперь помочь Городу, как защитить его от беды, но вместо ответов её переполняла тяжёлая, обречённая безнадёжность.
Название: Ещё сгодится
Фандом: Мор (Утопия)
Пейринг: ОЖП (травяная невеста)/Лара Равель
Размер: мини, около 1000 слов
Категория: фемслэш
Жанр: драма
Рейтинг: R
Задание: «Лара Равель не так проста. По арту», есть влияние заявки «Кинк на болезненную ситуацию: Лара асексуальна, но хочет сделать хорошо любимому человеку, поэтому отвечает на его ласки. Тот ее обязательно любит. Ее покорность он принимает за ответное желание. Хочется подробно прописанного непонимания» (тур кинков)
Краткое содержание: дважды в год, весной и осенью, Лара ездит туда, где Горхон впадает в Змеиную реку
Предупреждения: татуировки, даб-кон
читать дальшеИмени своего она так и не открыла. В городе её называли «этой, с татуировками», а в степи отказывались произносить её имя, только плевались, когда Лара спрашивала.
Она жила одна, её юрта стояла там, где Горхон впадает в Змеиную реку. Пешком до Города оттуда было несколько дней пути, но она не чуралась поездов. Она не признавала никаких запретов и ездила, куда ей было нужно.
Лара давно приметила степнячку с покрытыми татуировками руками и шеей — та несколько раз в год заходила в скобяную лавку, которая когда-то была напротив «Приюта». Но заинтересовалась Лара ею только после Первой вспышки, когда Лара увидела на её лице странное выражение, заинтересованное и деловое, лишённое ужаса и обречённости, даже когда она смотрела на плачущих сирот и слушала о перенесённой беде.
Они разговорились, Лара пригласила её выпить чая. Её, как выяснилось, в Городе никто и никогда не приглашал к себе, будто её и не существовало на свете. Она смотрела на Лару с пытливым любопытством и говорила охотно и увлечённо, будто все эти годы ждала, когда найдётся благодарный слушатель. Слово за слово речь зашла о татуировках, и с тех пор Лара каждый год, весной и осенью, стала к ней ездить.
Никогда Лара Равель не любила своё тело, не заботилась о нём, как иные женщины, не ублажала маслами и не украшала драгоценностями. Только одно хорошее в нём и было: податливость и послушание. Оно всегда делало то, о чём просила его Лара. Теперь оно безропотно сносило уколы иголок и жжение красок, вводимых под кожу. Как со стороны Лара наблюдала за тем, как её кожа краснела, опухала и на белом теле расцветали алые цветы и зелёные побеги.
Той осенью, когда Лара была у неё в последний раз, твирь цвела, как никогда. Весь август ломило в висках, и Лара открыла окно поезда, чтобы не пропустить момент, когда травы останутся позади и наконец можно будет глотнуть свежего воздуха.
Но не только головная боль стала виной случившемуся. Горький запах нёс в себе хмель, вот отчего так вышло.
Она встретила Лару, стоя у своей юрты, высокая, с прямой спиной, всё ещё красивая несмотря на морщины — под степным солнцем кожа стареет быстро. Она была одета в кожаные штаны и лёгкую безрукавку, ноги были босы, открытые участки кожи обвивали вытатуированные колючие побеги, а на шее темнели резные бусы, которые подарила ей Лара. Если не считать того, из-за чего они поссорились, это было единственной платой, которую она приняла.
— У тебя должны быть розы, — сказала она, впервые проводя горячими сухими ладонями по телу Лары. Та посмотрела на себя словно со стороны: белая, мягкая, слабая. Розы. Когда-то очень давно Лара мечтала о том, что однажды получит в подарок букет. И вот как в итоге сложилось.
Она всегда была немногословной, за исключением тех часов, когда колола линии. Работая, она тихо, без выражения объясняла, что делает, а иногда пускалась в воспоминания или начинала рассуждать о своём ремесле.
Она родилась на Горхоне и готовилась стать невестой. Её забрал с собой инспектор, прибывший проконтролировать Проект Быков, но до Столицы не довёз: она сбежала на каком-то полустанке, за сотни вёрст от Города. Она жила то в одном степном поселении, то в другом, везде заводила друзей, везде впитывала местную мудрость и нигде не задерживалась дольше, чем на несколько лет. На Горхоне её не простили, когда она, уже после полудня жизни, вернулась. Не простили того, чему она научилась во время своего путешествия.
— Здесь умеют читать линии, но боятся их колоть, — говорила она, работая иголками над телом Лары. — Они хотели, чтобы я тоже боялась. Вот почему я живу одна.
Она говорила о том, что каждое тело подобно миру, о том, как линии, прочерченные на коже, изменяют линии, опутывающие город. В её словах было мало таинственного. Ларе казалось, её рассуждения так же просты и понятны любому, как рассуждения ткачихи о своём станке. Надо досконально знать свой инструмент, и тогда получится всё. Вот и весь секрет. Наверное, из-за этой кажущейся простоты Лара ей и доверилась.
Каждую весну и каждую осень на теле Лары расцветала ещё одна роза. Каждую весну и каждую осень песчанка не находила дорогу в Город, несмотря на то что многие предрекали, что радоваться рано.
Прежде чем начать новый рисунок, она проводила ладонью по старым татуировкам, будто оценивая прежнюю работу, обхватывала мягкие груди, разводила Ларе колени и опускалась между её ног. Лара благодарила своё тело за то, что оно должным образом отвечало на умелые неторопливые ласки. Как со стороны наблюдала она за тем, как учащается её собственное дыхание, чувствовала, как тяжелеет внизу живота. Старательно, как прилежная школьница, ни на минуту не отвлекаясь, она следила за тем, чтобы не выйти из роли простой наблюдательницы, не разрешала себе осознать, что всё происходящее происходит с ней, что это её плоть аккуратно размыкают, чтобы проникнуть внутрь языком. Пять лет Ларе удавалось отстраняться так, чтобы не зажмуриться от стыда, чтобы не оттолкнуть, не вывернуться из нежеланных объятий, не закрыться от чёрного от желания взгляда, пять лет помнила, что только ей под силу беречь Город от Второй вспышки.
Этой осенью твирь цвела как никогда, хмель разливался по Городу, и хотя уже несколько часов Лара дышала чистым воздухом, её сознание всё ещё оставалось затуманенным. Лара недостаточно владела собой, и когда её плоть набухла под ловкими прикосновениями языка, Лара напряглась, подалась прочь от прикосновений и простонала, едва осознавая, что произносит это вслух:
— Нет, я прошу…
Она замерла. Ничего не говоря, она не отрываясь смотрела на Лару блестящими чёрными глазами.
— Прости меня! — воскликнула Лара и руками прикрыла рот, будто надеялась запихнуть обратно это «нет», короткое слово, которое в итоге привело к такому количеству смертей. — Это всё твирь, она виновата, я как пьяная от неё.
Она не отвечала и не двигалась, будто сказанного было недостаточно и она ожидала чего-то ещё.
— Я обещаю, впредь я буду внимательной. Я больше тебя не огорчу, я буду делать всё, как тебе нравится.
Её рука взметнулась к бусам, так резко, будто хотела их сорвать, но она владела собой достаточно, чтобы сдержаться и не порвать нить, а аккуратно, через голову снять их и бросить Ларе под ноги.
— Вон отсюда. Больше не приходи.
Лара умоляла, падала в ноги и говорила, что людей надо спасти, они не виноваты ни в чём, виновата только Лара, не нужно наказывать их за её ошибку. Но она не слушала.
Когда Лара вернулась в Город, у неё снова разболелась голова. Запах твири тяжелел с каждым часом, и Лара не могла уснуть. Мысли о собственной бесполезности терзали её, она отчаянно думала, как же теперь помочь Городу, как защитить его от беды, но вместо ответов её переполняла тяжёлая, обречённая безнадёжность.
@темы: фемслэш, Мор (Утопия), мини, фанфик, R-NC, Спонтанный зимний фест
-
-
10.01.2018 в 22:33-
-
11.01.2018 в 01:18-
-
12.01.2018 в 15:01— У тебя должны быть розы, — сказала она, впервые проводя горячими сухими ладонями по телу Лары. Та посмотрела на себя словно со стороны: белая, мягкая, слабая. Розы. Когда-то очень давно Лара мечтала о том, что однажды получит в подарок букет. И вот как в итоге сложилось.
Чрезвычайно хороший момент!
Она всегда была немногословной, за исключением тех часов, когда колола линии.
Очень интересная линия с невестой и отношением к ней степняков. По сути, ими это и вправду может восприниматься как полноценное богохульство — не наблюдение, а прямое вторжение, на самом физическом уровне.
Большое спасибо с:
-
-
14.01.2018 в 11:57Отлично получилось конфликт невесты со степным обществом, Лары с самой собой и потом - конфликт Лары с невестой.
-
-
14.01.2018 в 16:29Но вот то, что татуирование Лары "спасало" Город от Песчанки — не улавливается. И даб-кон не воспринимается так остро. Развитие отношений Лары и невесты показать бы, как и сознательное решение Лары колоть линии. Возможно, несколько их встреч — чтобы все терзания вытащить наружу. А то в конце такая драма, а я даже и не подозревала, что драме есть откуда взяться. Не с этой стороны, по крайней мере))
Спасибо<3
-
-
15.01.2018 в 00:56Но вот то, что татуирование Лары "спасало" Город от Песчанки — не улавливается. И даб-кон не воспринимается так остро. Развитие отношений Лары и невесты показать бы, как и сознательное решение Лары колоть линии. Возможно, несколько их встреч — чтобы все терзания вытащить наружу. А то в конце такая драма, а я даже и не подозревала, что драме есть откуда взяться.
Спасибо, что дали обратную связь, это полезно, понимать, что читается, а что не особо.
-
-
17.01.2018 в 09:20-
-
17.01.2018 в 20:56-
-
07.12.2019 в 13:50-
-
10.12.2019 в 00:12